Как Путин отбросил Россию от базисного естественного государства обратно к хрупкому
На момент распада Советского Союза Россия представляла собой естественное государство (по Д. Норту), находившееся на грани перехода от базисного к развитому состоянию. Да, это все еще было государство ограниченного доступа, но с уже более открытым доступом к равноправию (для элит) и уже не тотально исключающим людей из гражданского равноправия.
Политическая система ельцинской России была основана на соглашении элит. Это соглашение предусматривало открытый для них доступ к власти и рентам. Причем, включало оно в себя только те элиты, что были способны поддерживать для своего взаимодействия и для государственного управления взаимные достоверные обязательства. На основе этих обязательств могли функционировать верховенство права (по-прежнему, только в отношении элит), публичные институты, частные и корпоративные организации, в том числе, не связанные с государственным присутствием. Происходило и упорядочивание (сдерживание) насилия в отношении элит.
Однако, этническое и региональное разнообразие элит порождало необходимость вовлечения в политику широких масс населения (поддержка населения использовалась для укрепления своего статуса в межэлитных переговорах и/или в качестве ресурса, который обменивался на вхождение в господствующую коалицию). Из включения населения в политику рождались протодемократические институты: выборы органов государственной власти и местного самоуправления и связанные с этим процессом свободы слова, собраний, ассоциаций. Все это вместе сохраняло в России до 1993 года шансы на эволюцию государства в сторону республиканизма (от государства элит – к государству как общему делу ради общего блага), демократии и верховенства закона для всех.
Однако, не имея институтов и инструментов взаимодействия в условиях гражданского равенства, господствующие коалиции и элиты быстро скатились к насилию как ведущему институту. Этому способствовали: ведшаяся в Чечне война (в ходе которой российские вооруженные силы совершали военные преступления) и участие России в мятежах в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии, которые таким образом приняли характер колониальных войн. Внутри страны развернулась криминальная борьба за собственность, одной из сторон которой стали государственные служащие. Насилие было применено в отношении не подчинявшихся Ельцину элит и поддержавших их групп населения в 1993 году. Постепенно насилие начало разрушать протодемократические институты. Обострившаяся во второй половине 1990-х годов межэлитная борьба, в условиях сохранения выборов и основ федерализма, поставила под угрозу власть, богатство и свободы для фракции господствующей коалиции, непосредственно связанной с Б. Ельциным (господствующие коалиции того периода из-за особенностей межэлитных отношений не носили персоналистского характера). Этой части российской элиты нужны были гарантии их благополучного будущего, и она пошла на еще большее усиление роли насилия в межэлитных и государственных отношениях, выдвинув из своей среды специалиста по применению насилия – Владимира Путина.
Он был очень удобным человеком – системно коррумпированный чиновник, политический оппортунист, специалист по насилию, связанный как с обычными бандитами, так и криминализированными сотрудниками спецслужб и высшей бюрократии. Почти сразу специалисты Путина по насилию начали террор в стране, списывая его на чеченских сепаратистов. Этим они создали благоприятный для своего лидера фон по захвату власти – через ее делегирование в декабре 1999 года и фальшивые выборы 2000 года.
У Путина и передавших ему власть членов ельцинской господствующей коалиции были общие враги – региональные, политические и экономические элиты, посягавшие на их власть и долю ренты. Именно против них был направлен первый основной удар. Началось ограничение доступа и верховенства права для элит. Для этого были подорваны процедуры выборов губернаторов в региональные и местные легислатуры. Попутно началось наступление на независимые от господствующей коалиции (= государства) протодемократические институты. Системное коррумпирование и ограничение свободы массовой информации, привело к демонтажу института свободы слова. Подрыв независимости от государства политических партий привел к атаке на свободу ассоциаций и собраний. Это, а также уничтожение поддержки бизнесом гражданских ассоциаций, привело к демонтажу гражданского общества. Организации и активисты, не поддавшиеся подкупу через государственное финансирование, участие в симулякрах типа общественных палат и общественных советов, подверглись репрессиям, арестам, ограничениям в правах, маркированию как «иностранного агента» или «нежелательной организации». Борьба с неподвластными Кремлю предпринимателями велась арестами и убийства наиболее недоговороспособных из них и привела к захватам членами путинской господствующей коалиции и их порученцами собственности. Закончилось все фактическим огосударствлением крупной промышленности и финансов, ведь государство как политическая организация, при Путине перестало отличаться от господствующей над страной коалиции его друзей и доверенных лиц.
Ограничение для элит доступа к власти и ренте, вообще к элитному положению в обществе ликвидировало протодемократические институты. Например, вместо парламентаризма возник нобилитет. В российском (квази)парламенте заседают назначенные порученцы господствующей коалиции и признанных ей элит. Эта легислатура занимается не законотворчеством на основе верховенства права и баланса социальных слоев общества с позиций республиканизма, а закреплением договоренностей между значимыми членами господствующей коалиции. Выборы заменены на плебисцитарность – процедуру легитимации нобилей. Она служит заявлением о публичной лояльности господствующей коалиции и элитам подконтрольного им народа плебса. Государственное управление подменено на надзор порученцами значимых членов господствующей коалиции за сферами их рентных и статусных интересов. Частная собственность заменена на временное держание для обеспечения рентных возможностей отдельных членов господствующей коалиции, их доверенных элит и сотрудников специальных служб на кормлении. (Ведь зарплаты государственных служащих превращены в пожалование и кормление-участие в распределении ренты согласно чину в иерархии или клиентеле).
Подобные метаморфозы привели к превращению в исключенных из гражданского и человеческого равноправия не только части элит, но и социальных групп, связанных со свободной экономикой и независимой от государства жизнью. Именно эти слои населения попытались оказать последнее противодействие путинской государственной деятельности в 2012–2022 годах. Акты сопротивления последних остатков граждан России (ведь гражданственность заменяется подданничеством/клиентелой) вызвали, во-первых, дальнейшее ограничение доступа к равноправию, во-вторых, ретоталитаризацию политического режима.
В результате первого процесса оформилось хрупкое естественное государство – порядок ограниченного доступа в интересах незначительной части элиты - прямых клиентов господствующей коалиции. Главную роль в последней играет ее лидер – специалист по насилию (в российском случае Владимир Путин). Эта коалиция крайне неустойчива и нестабильна, а участие в ней зависит лишь от идентичности и личности человека, лояльного ее лидеру. Происходит деградация как публичного, так и частного права. Лидер коалиции, значимые ее члены и связанные с ними организации выведены из-под действия права. Вообще, этот политический порядок базируется на патронатно-клиентских отношениях, насилии и организациях элит лишь внутри государственной системы. Независимой от государства деятельности и организаций вне государства быть не может. Отсюда нарастающие репрессии, эпизодически принимающие форму террора. Население тотально исключено и является лишь ресурсом извлечения политической и экономической ренты.
Вторичный тоталитаризм в путинской России возник в результате деградации государства, институциональной укорененности тоталитаризма в российской политической культуре, абсолютной свободы элит и господствующей коалиции от общества, позволяющей реализовывать им свои представления, фантазии и предрассудки.
Ближайшим результатом сложившегося положения дел будет, во-первых, угасание в России государства как системы управления в интересах значительной части населения, на основе права и достоверных соглашений. Во-вторых, ускорится варваризация населения, уменьшение его способности к ненасильственному взаимодействию, солидарности для достижения общих целей как в личных, так и общественных отношениях.
Хрупкие естественные государства очень зависимы от внешнего и внутреннего насилия. Поэтому в долговременном плане угроза ликвидации не только государства, но и страны весьма вероятна. Она может быть поделена на территориально-военные регионы, по типу того, как было в Китае в 1920-х-1930-х годах, когда страна была сборищем местных военно-чиновничьих клик, формально признававших власть «центрального» правительства. Для этого уже созданы определённые условия, например, подобный режим в Чечне, и создание многочисленных вооруженных формирований наемников, подчиняющихся не столько Москве, сколько своим владельцам. Что будут представлять собой осколки путинской России, можно понять по происходящему в Чечне и в оккупированном русскими украинском Донбассе в 2014 - 2022 годах, в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье.
Однако, этот «черный лебедь» России все еще имеет шанс пролететь мимо. Угроза смерти в ходе подобных потрясений может заставить постпутинскую господствующую коалицию либо консолидироваться, чтобы все осталось по-прежнему, либо пойти на расширение доступа в элиты, которые, заручившись поддержкой малой части «народа», вновь будут выстраивать порядки ограниченного доступа в виде базисного естественного государства авторитарного типа.
Другое будущее пока не просматривается.