Статья опубликована в газете "Горизонт" (Денвер, Колорадо)
По лесным дорогам Вологодской губернии шли два пацанёнка. Четырнадцатилетний Василии и десятилетней Питирим спешили дойти до вечера в деревню где, как им сказали надежные люди, местный священник решил обновить иконостас. Это сулило им заработок и угол для житья. Несмотря на свой возраст, они уже прослыли мастерами. Ремесло они унаследовали от своего отца – Александра Прокопьевича – мастера золотых и серебряных дел и украшателя икон. Нет, отец был жив, но братья были вынуждены оставить его. Великолепный человек превращался в зверя, когда напивался. Началось это семь лет назад, после смерти его жена и мать Василия, Питирима и Прокопия. Прокопию повезло: его, годовалого малыша, забрала к себе тетка. А вот старшие братья жили с отцом и получали от него то ласку, то побои.
Они ушли от человека, которого по-детски любили, после того как от избил Василия молотком, а Питириму порезал губы. Надо было выживать, и они сделали это. Природные способности и навыки, перенятые у отца, позволили им получать заказы и с честью выполнять их. Немало деревенских церквей и часовен и даже собор в городке Яренске радовали взоры прихожан и будили воображение после обновления икон, куполов и утвари сотворенных руками братьев Сорокиных. Младший – Питирим – не только был умел как ремесленник, но и пытлив умом. Мальчик впитывал в себя рассказы священников о Боге, Библии, сюжетах икон, которые братья обновляли. Испытывая искреннюю веру, он зачастую выступал в роли проповедника-просветителя для крестьян лесных деревень – русских, коми, зырян.
Но что могло ждать их впереди? Сколько талантливых, работящих, правильных мужиков прошло перед их глазами. Но неграмотные, тяжело работавшие, не имевшие нормальных условий, они зачастую быстро сгорали – кто от тяжести жизни, кто от хворей, кто от водки, которой они глушили бесцельность своего земного пути. В самом конце уходящего века от белой горячки скончался и их отец. Но Питирим проживет еще пятьдесят лет, умрет он семидесятидевятилетним старцем в Массачусетсе, почти неведомый кому-либо у себя на Родине, но известный во всем остальном мире.
Такая судьба станет результатом тяги Питирима к познанию мира и учебе. В возрасте 12 лет он порвал с жизнью бродячего ремесленника, поступив в школу грамотности, а затем в двухклассную церковно-приходскую школу. После талантливый подросток будет направлен в церковно-учительскую духовную семинарию, которая, кроме всего прочего, приведёт его к атеизму и в партию социалистов-революционеров. Совмещение учебы и революционной пропаганды закончится тюремным заключением, где он не только продолжит свое образование, но и поучаствует в создании своеобразного «тюремного университета» для собранных там правительством пытливых юношей и мужей, пытавшихся изменить жизнь в России к лучшему для большинства людей. Вплоть до 1922 года жизнь Питирима Александровича Сорокина, так и будет проходить между учебой, наукой и социальным активизмом.
Но это будет потом, а пока восемнадцатилетний бедный сирота, не имеющий системного образования, оплатив дорогу мытьем туалетов в железнодорожных вагонах, приезжает в Санкт-Петербург, чтобы поступить в университет. В 1906 – 1909 годах он, перебиваясь случайными заработками, репетиторством, готовится сдать экстерном экзамены за гимназический курс. Для этого он должен выучить один из древних языков, немецкий или французский и математику. Учебу и первые свои научные исследования на знаменитых вечерних Ченяевских курсах для рабочей молодежи он совмещает с пропагандистской деятельностью в эсеровской партии. Тем не менее, ему удается получить и свидетельство об освоении восьмиклассного классического образования, и полицейское свидетельство о благонадежности. Это открыло ему в 1909 году путь в Психоневрологический институт, где была первая в России кафедра социологии. Правда из 150 рублей годовой платы, он смог внести только 30, а поэтому через полгода Питирим отстранен от учебы за неуплату. Но упорный и талантливый юноша сумел перевестись в Санкт-Петербургский университет, правда, на юридический факультет. Совмещая учебу, науку, редактирование эсеровских газет, публицистическую деятельность и аресты, Питирим Сорокин не только получает высшее образование, но и становится в 1916 году приват-доцентом университета.
Февральская революция 1917 года возносит молодого неординарного социального ученого, публициста и политика на вершины государственной власти. Сорокин становится секретарём по науке премьер-министра Временного правительства А.Ф. Керенского, избирается делегатом Первого всероссийского Съезда крестьянских депутатов, членом его Центрального исполнительного комитета. Осенью того же года он уже входит в состав Совета комитета народной борьбы с контрреволюцией и во Временный Совет Российской республики (провозглашена 1(14) сентября 1917 года) и избирается членом Учредительного собрания.
Как один из представителей революционного руководства России, эсер Сорокин не считает законным узурпацию большевиками власти Учредительного собрания. Поэтому уже 2 января 1918 года к его трем арестам в царское время, добавляется первый арест при советской власти. Ему инкриминируют «подготовку покушения на Ленина». Впрочем, в конце февраля он освобожден. Не считая, что большевики получили власть законно, даже по меркам революции, Питирим Сорокин присоединяется к тем российским левым и социалистам, которые готовы с ней бороться. Он входит в Союз возрождения России, и летом-осенью 1918 года является одним из организаторов антибольшевистской борьбы на русском Севере за возвращение власти учредительному собранию. Осмысление невозможности поднять широкие массы на народное восстание против большевиков, ощущение вины за гибель братьев, которых, как считает Питирим, казнили за родство с ним, побуждает его сдаться советской власти. Он заявил о прекращении борьбы и выходе из эсеровской партии, отказался от мандата депутата Учредительного собрания. Все это, а также заступничество знакомых с ним по дореволюционной студенческой жизни и революционной борьбе видных большевиков Г. Пятакова и Л. Карахна спасают ему жизнь. Более того, Сорокин получает возможность вернуться к научной деятельности.
До 1922 года Питирим Сорокин преподает в Петроградском университете, Психоневрологическом институте, Сельскохозяйственном институте, Институте народного хозяйства. Публикует «Систему социологии». Но он снова вступает в противостояние советской власти – уже не в политическое, а научное. Сорокин исследует проблемы революции, войны, голода, семьи и приходит к мысли о деградации российского советского общества. Как социолог Сорокин пишет разгромную рецензию на работу Н. Бухарина «Теория исторического материализма», не поняв, что именно эта социальная теория должна заменить в Советской России «буржуазную социологию». В итоге книги Сорокина изымаются из издательств и лично В. Ленин обрушивается на его публикации о статистике разводов в начале 1920-х гг. Более того, критикуя П. Сорокина, глава Советского правительства заявляет, что профессоров и писателей, которые для воспитания масс «годятся не больше, чем заведомые растлители годились бы для роли надзирателей в учебных заведениях для младшего возраста», революционный пролетариат «вежливо выпроводил» бы из страны.
За словом вождя идет дело его последователей: в марте 1922 года появляется ленинская статья, а летом уже идут аресты этой самой профессуры. Причем, в составленном для этого списке ВЧК П. Сорокин идет первым номером. К слову, в этом «Списке антисоветской интеллигенции г. Петрограда» под номером 14 значился некто Чаадаев, которого разыскать чекистам не удалось. Они тогда не узнали, что Чаадаев – это литературный псевдоним Сорокина, использованный им публикации своего художественного романа «Предтеча».
Сорокин арестован в августе 1922 года. Его ставят в известность о том, что постановлением коллегии ОГПУ он высылается из страны. Сорокин дает подписку, где обязуется в десятидневный срок покинуть РСФСР и подтверждает, что извещен о казни в случае возвращения. 22 сентября 1922 года они с женой навсегда покидают Россию.
Несколько дней Питирим и Елена Сорокины живут в Берлине, затем по приглашению Президента Чехословакии историка Т. Масарика переезжают в эту молодую республику, давшую в те годы приют многим беженцам из Советской России. Для Питирима Чехословакия стала местом работы на девять месяцев, а Елене пришлось прожить здесь до 1924 года.
Питирим Сорокин – достаточно известный политик и социолог –получает приглашение прочитать лекции о положении в России в ряде американских университетов, и в 1923 году приезжает в США, в том числе с мыслью остаться здесь жить. Менее года понадобилось Сорокину для культурной и языковой акклиматизации. Посещая церковь, публичные собрания, университетские лекции и много читая, Сорокин довольно быстро обрел свободный разговорный язык. Затем он объехал друзей в штатах Среднего запада, читая лекции и подыскивая работу. Уже в 1924 году он приступает к чтению лекций в Миннесотском университете, сотрудничая при этом с университетами в Иллинойсе и Висконсине.
Но не все шло гладко. Первоначально он выступает как лектор, рассказывающий о русской революции и России. Причем учитывая, что часть американских интеллектуалов того времени симпатизировала большевикам, его выступления иногда проходили в бурных дебатах и вызывали последующие нападки в левой прессе. Решению задачи приобретения достойного для Америки статуса ученого во многом способствовали книги, написанные Сорокиным в 1920-х годах. Проработав 6 лет, он опубликовал шесть своих книг «Страницы русского дневника» (1924 г.), «Социология революции (1925 г.), «Социальная мобильность» (1927 г.), «Современные социологические теории» (1928 г.), «Принципы сельской и городской социологии» (с Карлом Циммерманом,1929 г.) и первые три тома «Систематической хрестоматии сельской социологии» (с Карлом Циммерманом и Ч. Гэлпиным, 1929 г.).
Америка понравилась Сорокину ее просторами, независимостью и энергичность ее народа, его образом жизни и культурной атмосферой страны, поэтому он принял решение остаться в США. В 1924 году к нему присоединилась жена, которая также нашла здесь приложение своей научной специальности биолога-цитолога. В Америки родились их дети, которых Сорокины воспитывали как типичных американцев. Дело в том, что и Питирим, и Елена в отличие от многих других эмигрантов не питали иллюзий относительно устойчивости советской власти, поэтому они сознательно взяли курс на интеграцию в американское общество. Они считали, что чем скорее они приспособятся к их новой стране пребывания (не потеряв при этом своей индивидуальности) и начнут реализовывать свой творческий потенциал, тем будет лучше для них самих, их новой страны и старой родины (да, Питирим Сорокин надеялся, что его идеи когда-нибудь будут востребованы и в России). Он постоянно совершенствовал свой английский язык: общался с американцами, читал лекции, постепенно освобождая свое произношение от заметного русского акцента. Принципиально писал свои работы, даже в черновом варианте, лишь по-английски. Их потом перепечатывали секретари кафедр, вычитывали друзья-американцы, а позже и члены семьи. Усилия, прилагаемые Питиримом Сорокиным, дали свои плоды.
В 1931 году он, уже натурализованный американец, получает предложение от Гарвардского университета основать и возглавить здесь факультет социологии. Гарварду Питирим Сорокин посвятил большую часть своей научной жизни. Именно здесь окончательно получили оформление его теории социальной стратиграфии и социальной мобильности, навсегда вписавшие его имя в историю американской и мировой социологии. В стенах этого университета его коллегами и учениками стали столпы американской социальной науки – К. Циммерман, Т. Парсонс, Р. Мертон, Г. Беккер. Отсюда он рассылал свои книги американским политическим деятелям – президентам США Г.Гуверу, Дж.Кенеди, их политическим и военным советникам. Кстати, Джон Фицджеральд Кеннеди еще студентом слушал лекции Питирима Сорокина.
Америка довольно быстро оценила вклад этого русского американца в свое развитие. Уже в 1939 году на Стене Славы Всемирной выставки в Нью-Йорке появляется его имя – как человека, играющего выдающуюся роль в американской культуре.
В 1947 году Питирим Сорокин, потрясенный ужасами Второй мировой войны, человеческими трагедиями революций и диктатур, осознавая опасность для человечества «холодной войны» вновь переходит к социальному активизму – основывает в Гарварде «Центр изучения творческого альтруизма». Он пытается воздействовать на политических деятелей многих стран мира, включая и советское руководство, с целью подвигнуть их на спасение человечества. В рамках этого проекта Сорокин разрабатывает концепцию конвергенции. Он считал, что капиталистическая и социалистическая системы не являются совершенными с точки зрения передовой культуры и гуманистических идеалов, и дальнейшее противостояние систем чревато острым классовым конфликтом на международной арене, который может привести к гибели человечества. Уберечь мир от этого развития событий можно лишь путём сближения систем, создавая новые формы социально-экономической и культурной жизни, в которых бы в концентрированном виде могло найти своё выражение то лучшее, что имеется в обеих системах.
Эта его деятельность, столь несозвучная атмосфере глобального противостояния «лагерей» капитализма и социализма, новые задачи, стоявшие перед социальными науками, тренды развития социологии во второй половине двадцатого века отодвигают его на периферию науки. Кажется, что Питирим Сорокин теперь – лишь глава в учебниках истории социологии.
Однако развитие общества, социальная мобильность американского общества в 1950-х - 1960-х годах, проблемы соотношения морали и политики вновь сделали актуальным научную мысль Сорокина. Нередко на груди молодых американских социологов можно было увидеть значки «Питирим Сорокин – жив!». В 1961 году этот уже не молодой человек был избран Президентом Американской социологической ассоциации 65 процентами голосов социологов страны, обойдя двух кандидатов от научного истеблишмента.
Питирим Сорокин, проживший в США большую часть своей жизни, написавший здесь более 130 своих научных работ, любил и ценил страну, ставшую его второй Родиной. Он отдавал ей должное за свободу и здравый смысл, позволявшие развиваться обществу и создавать условия для комфортной жизни людей. Он пытался укреплять эти качества американского общества, без которых, по его мнению, обществу угрожают авторитаризм и – как его следствие – анархия и распад. Именно такое будущее России виделось ему еще в середине двадцатого столетия.
Оставаясь русским американцем, Питирим Сорокин стремился воздействовать на ситуацию в России. Видимо, до середины 1930-х годов он имел нелегальные связи с той частью общества, которая скептически относилась к советской власти. В годы Второй мировой войны он принимал активное участие в деятельности «Общества помощи воюющей России». В послевоенные годы он пытался знакомить со своими трудами советское руководство, передавая их через Посольство СССР. Убеждал он и американское правительство не делать ставку на военную и политическую конфронтацию с советской системой, а пытаться расширять меры доверия и сотрудничества.
Но в СССР он был «нежелательным лицом», помнить о котором приходилось лишь из-за статей В.И. Ленина, считавшего его серьезным оппонентом. Работы Сорокина не были известны в СССР до 1960-х годов, а затем, вплоть до падения коммунистического режима, находились в спецхранах и выдавались лишь «разоблачителям буржуазной социологии».
Современному российскому обществу предстоит не только прочитать его наследие, состоящее из нескольких сот научных трудов, десятков стихотворений, публицистических и художественных рассказов и одного фантастического романа (подписанного тем самым, не найденным ОГПУ Чаадаевым), но и осмыслить его. Ведь в работах Питирима Сорокина находятся ключи к пониманию российской трагической истории, её современных развилок и путей обеспечения человеческого и гражданского достоинства людей. Возможно, идеи человека, созидавшего Америку в двадцатом веке, сыграют подобную же роль для российского общества в двадцать первом столетии.