Статья опубликована в газете "Горизонт" (Денвер, Колорадо)
Заканчивается год замолчанного в России юбилея – столетия
Российской революции 1917 года. Это очень закономерно. Дело не в том, что
российское общество и власть предержащие не определились исторически и морально
с событиями вековой давности. Гораздо более важно то, что в современной России
нет ничего из того, за что наши предки пошли на штурм небес – ни свободы, ни
равенства, ни братства, ни демократической республики и равенства всех перед
законом, ни социальной справедливости, ни от каждого по способностям, каждому
по труду. И многое из этого было ликвидировано (вновь – после продолжения
революции 1917 года в 1991 году) в прошедшие лет пятнадцать.
Одним из революционных завоеваний была свобода совести – право
человека самому определять основания своего мировоззрения и морали и поступать
в соответствии с ними.
Да, значительное время в истории человечества эта
определяющая личность свобода подавлялась в угоду сохранения власти в
сообществах. Но проблема была в том, что эта свобода является неотъемлемой
характеристикой каждого человека, и поэтому множились бесконечные «ереси»,
«секты», «конфессии», «богоотступничество». Со временем, по меньше мере европейская часть человечества, устав от
взаимной резни и разрушающей общество ксенофобии, начинает признавать право
человека самому устанавливать свои взаимоотношения с Богом, формировать
комфортные сообщества и жить в соответствии со своими вероубеждениями, если они
не несут насилия в отношении других людей. Постепенно из этих принципов
общежития выросли современные основания общества – светское государство и
свобода совести.
Российская революция, первоначально направленная на
преобразование государства с владычества и тирании в общее дело ради общего
блага – республику, правовым образом закрепила и свободу совести, и светскость
государственного устройства. Уже весной 1917 года было отменено несколько сот вероисповедальных
ограничений. В целом революционный период был кратким временем, когда в России была
полная свобода совести. Этим воспользовались многие религиозные сообщества,
наладив свободную вероисповедальную и миссионерскую деятельность. А Православная
Российская церковь (с 1943 года – Русская православная церковь (Московский
патриархат) восстановила ликвидированное Петром I Патриаршество.
Советская власть, хотя и сохраняла правовые основания
свободы совести до 1925 года (признавалось право исповедания религии и
распространения вероучения), подходила к религиозным сообществам с так называемых
«классовых позиций». Деятельность «религиозных организаций свергнутых классов»,
в первую очередь православия, подвергалась ограничениям «сообразно
революционной законности». Для религиозных общин, принадлежавших «к ранее
угнетенным национальностям, группам и сектам», допускались послабления. Поэтому
для ислама, различных течений российского протестантизма некоторое время
сохранялись приемлемые условия существования. Таким образом советская власть
пыталась найти союзников в гражданской войне. К тому же сохранялись иллюзии
части советского руководства в стихийном «народном социализме, исторически
скрывающемся под исторически обусловленной личиной религии». По мере укрепления
советской диктатуры религиозные свободы де-факто сворачивались. Конституция
СССР 1925 года и последующие законы ликвидировали право на распространение
религии, на обучение религии детей, а также ограничили богослужения специально
утвержденными властями зданиями. Можно сказать, что с конца 1920-х до конца 1980-х годов верующее население страны
подвергалось систематическому физическому и моральному террору.
Угасание коммунистической идеологии в позднесоветское
время, попытки демократизации СССР привели и к восстановлению свободы совести.
Её подтвердили российская Конституция 1993 года и закон «О свободе совести и
религиозных объединениях» 1997 года, провозгласившие «свободу совести, свободу
вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с
другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и
распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с
ними». Несомненно, что это было завоевание либерально и светски настроенной
части населения страны в ходе революционных событий начала девяностых годов – очередной
попытки создания демократической республики.
Надо отметить, что укоренение правовых и политических
принципов свободы совести и светского государства с самого начала встречали
сопротивление традиционалистско-националистических и реакционных слоев
общества. Этими группами населения религия рассматривалась либо как характеристика
национальности, либо с позиций религиозного фундаментализма, допускавшего наличие
лишь одной истинной религии. Именно они в 1990-е годы пытались навязать
обществу и органам власти стереотипы типа «русский = православный», «татарин =
мусульманин». Все остальные религии и конфессии они третировали как секты и/или
иностранные организации, якобы меняющие национальный менталитет и державное мышление
населения. Однако даже разделявшие эти предрассудки государственные служащие,
обязанные действовать в рамках законов, не могли серьезно осложнить жизнь
российских граждан, исповедующих религию в протестантских церквях, буддийских,
индуистских общинах или организациях новых религиозных течений. Максимум, что могли в те времена предвзятые
граждане и чиновники, – это организовать пикеты против неприятных им общин,
написать лживые доносы, «заминировать» церкви, прошипеть «сидите в своих домах
молитвы, а на улицу не суйтесь». Правда, подобный посев ненависти давал свои
плоды довольно быстро – были поджоги синагог, протестантских церквей, нападения
на верующих. Тем не менее, тогда их совершали либо психически, либо морально
нестабильные люди, отравленные ложью и страхами.
Но правящие Россией политические группы, по разным
причинам, пытались использовать религию в качестве подпорки своей легитимности,
авторитета или как средство манипуляции сознанием людей. Они пытались опереться
на наиболее многочисленные группы верующего населения и тех, которые, как им
казалось, совпадали с ними по националистическим, шовинистическим
характеристикам. Покупая поддержку, особенно православия и ислама, российские
правящие круги были вынуждены оплачивать выставляемые счета, укреплять влияние
своих союзников на население, которое мнилось им исторически православным или
мусульманским.
Постепенно, к началу 2000-х годов, российская власть
втянулась и в обрядово-догматические конфликты. В результате начались гонения
на православные общины, не признающие полномочия Русской православной церкви
(МП). А на открытом «мусульманском фронте» власть стала поддерживать тех, кто
именовал себя традиционными мусульманами (с точки зрения догматики ислама - довольно бессодержательное заявление). В итоге
государство решило, что население имеет право следовать только «исторически
сложившимся» догматико-обрядовым образцам, причем, в трактовке лишь
признаваемых органами власти «законных наследников» на религиозную истину. Остальные
верующие были превращены в исключенных и людей второго сорта.
Это был серьезный удар по светским принципам, согласно
которым государство обязано быть нейтральным относительно религиозных или
философских картин мира и соблюдать мировоззренческую и организационную
автономию гражданских ассоциаций.
В 2000-е годы подобное отступление от конституционных
принципов свобод человека и гражданина дало свои трагические плоды. Российская
власть все более и более отчуждаясь от населения страны, следуя лишь своим
групповым интересам, которые сегодня отражают экономические потребности ста
семей и порядка миллиона их бенефициариев, стала использовать религию лишь для
манипуляции настроениями людей. С течением времени российское правительство
фактически присвоило Русской Православной Церкви (Московскому патриархату)
статус государственной церкви, отдавая ей большие предпочтения в различных
аспектах государственного спонсорства, включая субсидии, систему образования и
должность священника в вооруженных силах. Такой фаворитизм способствовал
развитию климата враждебности к другим религиям. Это почувствовали те
причастные к власти люди, которые погружены в собственные националистические
или ретроградно-религиозные представления. Все неприемлемые для них группы
верующих и светских граждан страны стали объявляться ими антинациональными и
деструктивными. Всё явственнее стали раздаваться требования ограничения, а то и
запрета деятельности нежелательных религиозных организаций и репрессий в
отношении их лидеров и активистов.
Однако на пути реализации подобных желаний стояли
российские законы, былые достижения либерализации и демократизации общества. По
мере реставрации тоталитаризма с середины 2010-х годов эти законы стали
меняться послушной Государственной Думой, набранной из ретроградов, циников и
клиентов правящего режима. В 2013 году в Уголовный кодекс вносятся поправки, позволяющие
судить людей за «оскорбления чувств верующих». В итоге уже сотни (только в 2015
году – сто пятьдесят дел!) граждан России осуждены за
нерелигиозные или «неправильные» религиозные высказывания или действия. Изменения
в законе "О противодействии экстремистской деятельности" создали
основания для полицейского вмешательства в деятельность религиозных общин. А в
2015 - 2016 годах поправки так называемого «пакета Яровой» фактически
ликвидировали свободу совести в России, запретив свободное распространение
религии (миссионерство) и ограничив организационную автономию религиозных
объединений.
В итоге сегодня российское законодательство предусматривает
обременительные требования о регистрации и дают полномочия государственным
чиновникам препятствовать их деятельности. К религиозным объединениям, не
относящимся к контролируемым государством организациям, относятся с
подозрением. Поскольку практически любое высказывание может повлечь за собой
судебное преследование, законы служат мощным орудием для запугивания членов
религиозных и других общин. По судебному решению религиозные книги могут быть занесены в список
запрещенной литературы. Религиозные и другие общины могут попасть в
"финансовый черный список" или быть ликвидированы, а частные лица
подвергнуться уголовному преследованию за комментарий в социальной сети.
Российское правительство рассматривает независимую религиозную деятельность как
значительную угрозу социальной и политической стабильности, и на этом основании
оно свело свободу совести лишь к веротерпимости.
В 2017 году по надуманным обвинениям в экстремистской
деятельности в России была запрещена деятельность организации «Свидетелей
Иеговы». Разворачивается кампания по административному и уголовному
преследования христиан протестантских конфессий, в первую очередь –
пятидесятников, евангельских христиан и баптистов. В текущем году в отношении
этих религиозных общин было вынесено 109 приговоров (из 218 дел, из которых
лишь 1 – против православной общины). На этом основании запрещаются
организации, конфисковываются религиозные книги, включая Библию, а также здания
протестантских церквей.
Продолжается преследование мусульман, которые считаются
«неправильными». Наряду с теми, кто по религиозным мотивам ведет против
российского общества вооруженную борьбу, удары наносятся и по гражданам,
которые подвергают критике так называемый «традиционный ислам». В отношении мусульман,
объявляемых властями и их мусульманскими союзниками, салафитами (считающих, что
надо следовать исламской традиции первых трех поколений после Мухаммеда),
фактически применяется террор. Их запугивают, их общины и мечети закрываются,
лидеров и активистов принуждают эмигрировать из России, а непонятливые исчезают,
как на Северном Кавказе и в Татарстане.
Давлению подвергаются и новые религиозные течения, и
общины, связывающие себя с восточными религиями (саентологи, мормоны, апостольская
церковь, буддисты, кришнаиты и т.д.). Официальные средства массовой информации
периодически транслируют ложную и лживую информацию о всех неправославных
конфессиях России, объявляя их тоталитарными сектами, деструктивными культами,
организациями мошенников.
Страх и отчаяние начинают посещать российских граждан,
которые позволили себя верить в бога так, как им подсказывает совесть,
религиозная образованность, семейные традиции. Одни готовятся принять на себя
мученичество: всерьез обсуждается вопрос о проповеди в тюрьмах в случае ареста.
Другие готовы эмигрировать из страны, которая превращает их в изгоев.
Есть и те, кто пытаясь спасти свою паству, хватаются за призрачную
возможность тихонько исповедовать свою религию за плотно закрытыми дверьми
церквей и мечетей. Ради этого они готовы пойти на сотрудничество с унизившими
их человеческое и гражданское достоинство властями. Предстоятели отдельных
протестантских, иудейских и мусульманских объединений признали аннексию Крыма,
открыли там свои представительства. Они участвуют во всевозможных форумах
пресловутого «русского мира», оправдывая внешнюю политику российского
правительства. На заседаниях комиссий ОБСЕ (например, осенью 2017 года в Вене)
они рассказывают о процветании религиозных общин в России, о межрелигиозном
диалоге в форме «межконфессионального турнира по мини-футболу или донорской
сдачи крови», ну и еще о бесконечных «круглых столах», заседаниях с
государственными мужами. Едут они туда по просьбе Министерства иностранных дел
России, чтобы опровергнуть «небылицы», которые рассказывают правозащитные
организации, так что о проблемах не говорится ни слова.
А в это время органы власти в России продолжают изымать
Библии, дома молитвы. Юристы протестантских организаций проводят вебинары и
выпускают методички о том, как противостоять неправедному давлению власть
предержащих. А отдельные руководители протестантских союзов поздравляют В.
Путина – человека, методично подписывающего все поправки, уничтожающие свободу
совести, с Днем национального единства, благодаря его за то, что «он уделяет
теме уважения свободы вероисповедания большое внимание».
К сожалению, реставрация тоталитаризма всё больше сужает
пространство человеческой свободы, личного и гражданского достоинства. Правящей
группе религия нужна лишь инструментально: конфессиональные группы должны быть
лишь проводниками государственной политики, не проявлять инициативы, быть
умеренными в ожиданиях.
Кстати, проблемы возникают уже и у РПЦ, Патриарх Кирилл уже
давно не может получить личной аудиенции у Президента вне мимолётных
протокольных встреч на людях. Ведь Бог нужен правящим кругам России как агент
влияния. Не более.
Помните, так вели себя и римские кесари и их
прокураторы….